Румыния: замкнутый круг Горы. Туман. Низкое серое небо. В Румынии ноябрь, последний ноябрь уходящего тысячелетия. Редкие очаги пылающей листвы еще напоминают о красках благодатной осени, но промозглый ветер твердит - зима, на носу зима. Горы. Туман. Низкое серое небо. В Румынии ноябрь, последний ноябрь уходящего тысячелетия. Редкие очаги пылающей листвы еще напоминают о красках благодатной осени, но промозглый ветер твердит - зима, на носу зима. Та самая, суровая, снежная, с гарью цыганских костров и воем волков. Когда иностранцы говорят о Румынии, вспоминают как правило только о двух достаточно одиозных личностях - Николае Чаушеску и графе Дракуле. Оба при жизни были не без греха. Но такими уж кровожадными их сделали легенды. Румыны любят свои легенды, и каким бы сказочным не выглядел миф о страшном Дракуле, находясь здесь, в него хочется верить. Край земли. Край Ойкумены, где, как не здесь, должны жить страшные чудовища. 11 лет назад румынский народ решил расправиться с химерами, пробить окна и двери в Европу. Но привычка оказалась сильнее желаний. Как и легендарный вампир, люди пока боятся солнечного света и жмутся, ожидая то ли возвращения благословенной ночи, то ли того, кто заставит их не бояться. Дух Чаушеску по-прежнему витает над Румынией, он востребован. И кажется, что страна все время движется в замкнутом круге, вновь возвращаясь к тому, с чего все началось. Румыния эпохи Чаушеску. После Албании - наверное самая загадочная из стран соцлагеря. Государство всеобщей подозрительности, где слежку вели за всеми - от уборщиц до академиков, а агентом спецслужб был каждый четвертый. Недоверие к чужакам всегда была национальной чертой румын. Чаушеску - сам человек мнительный - превратил подозрительность в привычку. И сейчас многие румыны обвиняют в своих бедах заграницу - или пятую колонну внутри страны. И сейчас говорят, что Чаушеску был злодеем, но зато "великим румыном". Коммунистическая Румыния не терпела диктата Москвы, и сын нищего сапожника не стеснялся об этом напоминать. В 68-м году он осудил вторжение в Чехословакию, на двадцать дней заблокировав проезд советских поездов по румынской территории. После визита Никсона в Китай Чаушеску делает реверанс и в адрес Пекина. Ход был рассчитан точно. На Западе румынского диктатора едва не объявили главным демократом в социалистическом лагере. Чаушеску знал, что делал. Ему нужны были деньги, а их мог дать только Запад. Любой антимосковский жест оплачивался кредитами и инвестициями. Западные политики легко закрывали глаза на то, что в Румынии о правах человека никто и не слышал. Ведь в Вашингтоне, Бонне, Париже, Лондоне великолепно знали, что вся жизнь страны протекает под бдительным оком тайной полиции "секуритате". За молчание Запада Чаушеску расплачивался новыми антимосковскими акциями, и Кремль, как ни странно, терпел. Отношения между соседями несколько потеплели лишь после того, как Чаушеску насмерть разругался со вчерашними приятелями . Граница была приоткрыта, и во многих городах Советского Союза появились странного вида люди, торгующие болоньевыми сумками, куртками, кроссовками "Томис" и румынским "Адидасом". Это и были загадочные румыны. Они одели и обули пол страны. Потому у советского человека и сложилось мнение, что Румыния - по-настоящему заграница." Каково же будет удивление наших оборотистых сограждан, когда в начале 90-х двери Румынии распахнуться... Грязные поезда, разбитые дороги, пустые прилавки и многотысячные очереди... За всем... Таковы были последствия "режима жесткой экономии", проводимого Чаушеску. Вся продукция, в том числе сельскохозяйственная, шла на экспорт. Диктатор стремился во что бы то ни стало вернуть долги Западу - ни много ни мало 10 миллиардов долларов. Он не хотел зависеть ни от кого. Деньги делались на всем. Особым спросом пользовались брошенные младенцы. Их продавали богатым западным семьям. Бизнес процветал, благо аборты и даже контрацептивы в стране были запрещены. Неплохой доход приносила и эмиграция немцев и евреев из социалистического рая. Была даже своя такса откупных, якобы за полученное образование - от 5 до семи тысяч долларов. Экономили на всем. Города освещались, только естественным, солнечным светом, с наступлением темноты даже над столицей опускался мрак...... Светло было лишь в президентских апартаментах. Три годовых бюджета страны ушли в строительство так называемого Народного дома. Его сооружали в три смены по 8 тысяч человек. После Пентагона это второе по площади здание в мире. Чтобы возвести этот грандиозный символ "народной власти" пришлось снести 13 церквей, 7 монастырей и... 7 столичных микрорайонов... За безумные эксперименты Гения Карпат расплачивался народ. И терпение даже такого народа не могло быть беспредельным. Все началось 17 декабря 89-го года. Здесь в Тимишоаре армия отказалась выступать с оружием против крупных народных демонстраций. Из этой искры разгорелся огонь, который Чаушеску уже не смог погасить. Все началось с митинга местных протестантов против преследований пастора Ласло Токеша. На его подавление была брошена полиция. Приказ - огонь на поражение. Здесь погибло 118 человек. Но и этого Чаушеску оказалось мало. На город двинулась армия. Но случилось непредвиденное, солдаты отказались стрелять в своих сограждан. В считанные часы это известие облетело всю страну. Чаушеску только что вернулся из Тегерана. Традиционное выступление с балкона перед народом. К площади уже стянуты войска. Непонятно откуда раздался выстрел. Началась беспорядочная стрельба, перешедшая в братание народа с военными. До сих пор не стихают споры что же это все-таки было - народная революция или дворцовый переворот. сенатор: "Мне очень сложно судить, что тогда произошло. В Румынии было очень сильное недовольство режимом диктата. Взрыв мог произойти в любую минуту. Чаушеску, который тогда располагался в этом кабинете, где мы сейчас сидим, сделал роковую ошибку - 21 декабря собрал на площади большое количество людей. Когда он начал говорить, послышались возмущенные выкрики, толпа не стала слушать его. Чаушеску испугался, запаниковал. Вместе с женой они поднялись наверх, где стоял вертолет, и улетели. Так закончился его режим." Диктатура окончательно пала 25 декабря, когда католики и протестанты праздновали Рождество. За три дня казавшееся незыблемым здание рухнуло как карточный домик. Николае Чаушеску и его жена Елена были пойманы и спешно расстреляны. История с казнью правящей четы - до сих пор тайна, покрытая мраком. Большинство свидетелей драмы - мертвы. Деньги Чаушеску не найдены и сегодня. Именно в эти беспокойные дни взошла звезда Иона Илиеску. Это был старый партаппаратчик, прошедший в свое время огонь, воду и медные трубы. В какой-то момент он что-то не то сказал Чаушеску и оказался в опале. Не в тюрьме, конечно. Илиеску нашли достаточно пристойную должность, на которой он спокойно досидел до 89-го. Такой полуоппозиционер был очень привлекательной фигурой. Не в последнюю очередь - для зарубежных спецслужб. И уж очень быстро вынырнул Илиеску в дни революции. Словно знал о том, что и когда должно произойти. Илиеску возглавил так называемый Фронт национального спасения, в руки которого после успеха восстания перешла вся власть в стране. На волне всеобщего воодушевления в Румынии начали создаваться десятки партий, и совсем уж скоро их лидеры пожелали реальной власти. Самая беспокойная часть общества - студенты требовали мгновенных реформ. Два месяца продолжались митинги в Бухаресте. Беспорядки едва не переросли в новую революцию, и тогда в столицу вошли шахтЈры. Илиеску знал, как использовать дубину пролетарского гнева. Несколько тысяч здоровых и злых мужиков разогнали студентов, были жертвы. Метод понравился. Когда через год Илиеску повздорит с правительством он вновь бросит клич, и горняки вернутся. Здание правительства будет взято штурмом, документы сожжены, Кабинет уйдет в отставку. Шахтерский бунт помог Илиеску сохранить власть, но одноврЕменно нанес серьезный удар по репутации страны. Румыния была лишена кредитов и западной помощи. Смутное время... Время больших денег. Новые власть имущие продавали все что только можно продать, капиталы вывозились заграницу, бюрократический аппарат рос как на дрожжах. Но возвращаться во времена Чаушеску никто не хотел - и это был главный козырь новой власти. В 91 году была принята конституция, а год спустя Ион Илиеску стал первым президентом демократической Румынии. сенатор: "Те, кто говорит, что хочет вернуть прежние времена - просто неблагодарные люди. Они так говорят из-за бедности. Сейчас у нас есть шанс направить силы, чтобы улучшить нашу жизнь. К сожалению, те люди которые были все это время при власти, не использовали ее чтобы приблизить народ к благосостоянию" Старый как мир тезис. Не хотите во вчера - терпите сегодня. Но так можно оправдать любое бездействие. Румыния сделала большой рывок от прошлого, но остановилась... Кабинет Илиеску не решился на радикальные меры по перестройке экономики. Все шло по знакомому сценарию. К концу президентского срока многие румыны разочаровались в своем лидере, который не шел ни на Запад, ни на Восток. По стране поползли слухи, что Илиеску - старый агент КГБ и вся эта история со свержением Чаушеску была затеяна Москвой, чтобы сохранить при власти старую номенклатуру. Румыны очень не любят чужих агентов. Вторые в своей жизни выборы Илиеску проиграл. Народ ликовал. Внешне это очень напоминало события 89-го года. Высший пост в государстве занял доселе малоизвестный политик прозападной ориентации - Эмил Константинеску. Интеллигент. Преподаватель университета. Казалось вот он, спаситель. Увидев такого Европа тут же обрадуется и отвалит Румынии кучу денег. Обрадовались. Но денег не дали. И оказалось, что у нового лидера нет ничего, кроме желания двигаться на Запад, не зная, впрочем, как это делать. Да и большинство в парламенте оказалось за бывшими. сенатор: "Правые силы не смогли создать честную коалицию и объединиться. Но даже если бы это удалось, они не получили бы более 25%. Известно, что там где бедность, там люди поддерживают левых." Случилось то, что и должно было случиться. Страна попыталась рвануть в Европу, но осталась на месте. И те черты, которые ранее привлекали румын в фигуре Константинеску, стали их раздражать. Вновь пополз знакомый слушок: президент - марионетка. На этот раз Запада. В вину Константинеску ставили и подчеркнуто дружеское отношение к старому врагу румын - Венгрии и подписание договора о дружбе с Украиной, который лишал националистов пусть даже призрачных надежд на возвращение Буковины и Бессарабии. А главное, президент не исполнил своЈ самое громкое предвыборное обещание - привести страну в НАТО и Европейский союз. Румыны хотят перемен. Понимая это, нынешний президент Эмил Константинеску, не оправдавший доверие народа, даже не выставил свою кандидатуру на повторный срок. Ушел глава государства не слишком интеллигентно. Он здорово попенял на нехороший парламент, а после заявил, что сам румынский народ ментально не готов к реформам. На что ему вполне справедливо указали, мол, Константинеску нужен другой народ. Симона, учитель: "Раньше были деньги, но нечего было купить. Теперь есть что купить но нет денег." Симона работает учительницей начальной школы в одном из пригородных сел Тимишоары. Раньше она жила в Бухаресте. Преподавала русский язык. Но теперь русский здесь не нужен. Его вытеснили английский и французский языки. Зато сейчас Симона получает надбавку к зарплате. В Румынии сельским учителям доплачивают от 20 до 80 процентов, в зависимости от отдаленности школы от райцентра. Вот и выбирай что лучше - жизнь в столице или относительная сытость. Румыния продолжает двигаться по замкнутому кругу. Вновь избиратели вызвали из небытия дух Чаушеску, вернее две его ипостаси - великого аппаратчика, мастера интриги Илиеску, и извечную румынскую тоску по величию в лице националиста Тудора. Нынешние лидеры президентской гонки выходцы из старой системы. Партократ и придворный поэт Чаушеску. Они были с ним, они кормились от него, они были его руками и языком. Илиеску говорит, что стал другим. Ему не очень верят. Да и народ остался прежним. Румыны бояться власти, и потому критика в адрес главного претендента утихла очень быстро - как только стало ясно, что победит именно он. В лагерь Илиеску стали перебегать бывшие оппоненты, и шестое чувство уже непроизвольно гонит народ к урнам, чтобы отдать голос за фаворита. За Тудором - молодежь, и те, кому окончательно осточертела болтовня и безнадега. Они жадно вслушиваются в обещания покончить с коррупцией и безработицей, вернуть силу спецслужбам. Их не пугает даже то, что делать это потенциальный президент намерен с помощью пулемета. Тудор умеет говорить с народом его языком. Многие румыны действительно верят - во всем виноваты цыгане, евреи, венгры, украинцы, мировой империализм, КГБ, старая номенклатура, новая буржуазия -все, только не они сами. Все больше и тех, кто не верит никому. Впрочем, шансов победить у националиста Тудора, практически, нет. Несмотря на его популярность, румыны не хотят чтобы Европа от них отвернулась окончательно. Поэтому из двух зол, выберут меньшее. Когда мы уезжали из этой страны, нас не покидало чувство, что когда-то так уже было. И не только здесь....