То были смутные времена, «теперь почти былинные», они забываются за круговертью событий. Верхушка КПСС тогда соединилась с правящими кругами Запада в постановке политических спектаклей мирового масштаба. Автор книжки «Общество спектакля», название которой я вывел в заголовок одной из своих реплик, французский философ Ги Дебор тогда взял да и покончил с собой. Успел только написать о «глобализации спектакля» и об «объединении властных элит» Запада и бывшего соцлагеря. Видимо, посчитал, что жизнь переплюнула все его теоретические построения. Или решил, что для обыкновенного человека все кончено, что с промывкой мозгов такой интенсивности люди уже справиться не могут. Последним и наиболее сильным потрясением для него были события 1989 года в Румынии. «Тимишоара представляет кульминацию этого процесса [«глобализации спектакля»], до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там некая секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм не мог даже вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвиц и поджог рейхстага. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим [вынырнувший из небытия некий «Комитет общественного спасения» во главе с партийным функционером Илиеску, скромно поименованным в советских газетах «простым инженером», – подпольщики-революционеры этакие – п.Р.]. То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой [По советскому телевидению трупов «жертв геноцида», развязанного Чаушеску против собственного народа, правда, не показывали. Но я видел красочные фото в западных иллюстрированных журналах – особенно впечатляли сильно обгоревшие (видимо, обливали бензином) трупы женщин, обнимающие обгоревшие же маленькие трупики детей. – п.Р.]. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина – чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми, и спектакль легитимируется исключительно через спектакль. В этом смысле Тимишоара есть Аушвиц эпохи спектакля, и так же, как после Аушвица стало невозможно писать и думать, как раньше, после Тимишоары стало невозможно смотреть на телеэкран как раньше”. Однако же ничего, смотрим. И никакого блока в своем сознании инсценировщикам не поставили. Продолжаем смотреть телеспектакли с жертвами среди статистов.
Не знаю уж, подходит ли для горбачевской шайки название «элита», но уши не только западных, но и советских спецслужб лезут из всего этого якобы спонтанно вспыхнувшего «народного восстания». Сегодня, спустя почти одинадцать лет после тех трагических событий, уже мало кто верит в пропагандистскую байку о “народном восстании”: за путчем декабря 1989 г. четко просматриваются его организаторы из «специалистов». В свержении и казни румынского президента Николае Чаушеску и его жены Елены виден “перестроечный” след последних лидеров — ренегатов Советского Союза, и прежде всего — М.Горбачева и Э.Шеварднадзе. Во всяком случае, мировые СМИ уже через неделю после “суда Линча” в Бухаресте отмечали, что тогдашние лидеры США и СССР взаимодействовали в подстрекательстве против Чаушеску, что кровавые события не случайно произошли спустя всего лишь несколько недель после завершения советско-американской встречи в верхах, а в самый канун переворота в Румынии тогдашний госсекретарь США Джеймс Бейкер совершенно открыто в телепередаче “Встречи с прессой” признавался, что направил тогдашнему министру иностранных дел Советского Союза Э.Шеварднадзе послание, в котором предлагал “оказать нажим на пошатнувшийся режим Чаушеску”. Бейкер дал ясно понять, что США закрыли бы глаза даже на военное вмешательство СССР во внутренние румынские дела, “если оно окажется необходимым для победы революционных сил”.
Такой вот вдруг энтузиаст “революционных сил” выискался в Белом доме — прямо-таки второй Че Гевара! Но такова была обычная демагогия того странного смутного времени: всевозможных западных агентов влияния СМИ называли «революционерами» и «реформаторами», а вот на тех, кто им в социалистических странах противостоял, навешивали ярлыки “догматиков” и “консерваторов”.
Николае Чаушеску был «заказан» «мировым мозговым центром» уже за то, что повел совершенно независимую политику в отношении Международного валютного фонда и других финансовых спрутов, именуемых также “международными экономическими организациями”. Займы, которые Румыния успела получить от МВФ под «независимую от Москвы политику», старались не проедать, как в Югославии, а использовать для развития экономики. А с начала 80-х годов румынский лидер, у которого пунктиком была «самостоятельность» и «независимость», решил отказаться от займов вообще. О своей позиции по этому принципиальному вопросу он заявил четко и недвусмысленно: “Еще в 1981 году мы решили не прибегать больше к кредитам ни в какой форме”. В конституцию страны была введена статья с запретом каких-либо внешних заимствований.
Свою задолженность Румыния к моменту расправы над Николае и Еленой Чаушеску ликвидировала полностью! С колоссальным напряжением сил Румыния все внешние долги выплатила. Пришлось прибегать к отключению электроэнергии по ночам, ради ее экономии (для советских людей, которые тогда еще не привыкли жить в холоде и темноте, это было дико). В магазинах не продавали кофе и бананов. Народ этим сильно возмущался, считая, что Чаушеску-то бананы неприменно трескает, и после «народного восстания» бананы с апельсинами сразу появились в продаже. Не было никакой «свободы слова», а надо было только восхвалять «карпатского гения», культ личности которого тоже, очевидно, людей раздражал. Сейчас этот культ вернулся: в годовщину убийства Чаушеску люди собираются на траурные шествия, несут его портреты (около 64 процентов румын убеждены: жизнь ухудшилась со времени расправы над Чаушеску, и только 24 процента полагают, что она улучшилась. Более половины румын твердо говорят" “Жизнь была лучше при Чаушеску!”.) А и то. Бананов, конечно, не ели, но по потреблению мяса и молока были в числе первых десяти стран мира. Режим провел в жизнь колоссальную программу жилищного строительства. Каждые три минуты сдавали новую квартиру, все румыны сейчас этим построенным при старом режиме жильем пользуются. Не говоря уж о всяких там бесплатном образовании, здравоохранении, полном отсутствии безработицы и прочих вещах, которые почему-то воспринимались как должное. Вообще, избыточная надежнсть жизненного уклада порождала эдакую скуку, особенно у молодежи. Это я уже про СССР говорю. Жизнь была как бы детерминирована, решена за тебя. Отсюда глухое недовольство.
Но продолжать в том же духе Румынии не дали. Слишком «независимым» был лидер страны. А в последнее время, окончательно все поняв про перестройку в СССР, стал налаживать отношения с Ираном. Были организованы беспорядки на национальной почве в Тимишоаре (там в основном жили этнические венгры, соседи которых уже двинули по путидемократии), которые были подавлены румынской полицией. А потом в Бухаресте свершилось самое замечательное: доселе купавшийся во «всенародной любви» президент организовал многотысячный митинг в свою поддержку, потеряв всякую осторожность. Толпа плавно от криков «Слава!» под влиянием внедренных «групп скандирования» перешла к крикам «Долой!» Потом штурмовые отряды из толпы бросились в здание, с балкона которого Чаушеску только что выступал, смяв жидкий кордон. Пришлось бежать вместе с женой на маленьком вертолете с крыши. Но бежать было некуда – не заграницу же! Приказали пилоту посадить вертолет в поле, а сами пошли на дорогу, остановили легковую машину, водитель довез их в расположение ближайшей воинской части. Командование связалось с высшим командованием – заговорщиками. Чету Чаушеску схватили и спрятали от солдат в бронетранспортере. Продержали в нем сутки, потом решили убить. Устроили в бункере-бомбоубежище «судебный процесс», продолжавшийся час. «Суд» снимали на пленку, которую потом, отредактировав, представили «мировому сообществу». Все «судьи» на этой пленке прячут свои лица, кроме генерала Виктора Станкулеску, который сразу после «суда» очень кстати «покончил с собой». Чаушеску держались с достоинством, что было видно даже из отредактированной видеозаписи. Сам видеофильм произвел на Западе совсем не то впечатление, на которое был расчитан. Телезрители испугались такого «торжества демократии».
По дороге из помещения, где был вынесен смертный приговор, Николае Чаушеску напевал “Интернационал”, а его последними словами были: “Да здравствует свободная социалистическая Румыния. Долой предателей”.